«Голосуй или проиграешь!»
Сегодня принято называть президентские выборы 1996 года «стартом эпохи нечестных выборов в России». Дескать, Ельцин просто не мог позволить себе проиграть.
Говорят, что, когда избирали Думу в 1993 и 1995 годах, и голоса считали честно, и сама избирательная кампания была чище. Поэтому после первых выборов в Госдуме большинства не оказалось вообще ни у кого, а после вторых — коммунисты могли как минимум блокировать инициативы правительства и президента. А вот когда Ельцин переизбирался на второй срок, его команда включила административный ресурс на полную мощность. Все СМИ «легли» под Ельцина, олигархи «скинулись» деньгами, бюджетников умаслили за счёт сговора с региональными элитами… Наверно, обвинения в фальсификации в ряде регионов в пользу Ельцина небеспочвенны, хотя никто ничего так и не доказал.
Впрочем, проиграть Ельцин не мог. Это был вопрос личной безопасности — его собственной и многих политиков и бизнесменов из его окружения. Им всем неминуемо пришлось бы отвечать перед новым президентом и за роспуск Верховного Совета в 1993, и за войну в Чечне, и за залоговые аукционы, которые провели аккурат накануне старта избирательной кампании. Так что в 1996-м вопрос о честных выборах даже не стоял: решали, проводить ли их вообще или отменить.
Разогнать и отменить!
На отмене выборов настаивали силовики из окружения президента и даже пытались заручиться поддержкой американских властей, зондируя почву через тогдашнего доцента Стэнфорда Майкла Макфола (в будущем — посла США в России). В марте 1996 года, когда оппозиционная Госдума одобрила совершенно декларативное и не имевшее никакой юридической силы постановление о денонсации Беловежских соглашений, было принято решение использовать это как предлог для роспуска Думы и отмены выборов. Механизм уже был запущен, но в последний момент его остановили усилиями стихийно сложившейся коалиции с участием Черномырдина, Чубайса и дочери Ельцина Татьяны.
17 марта 1996 года из-за осложнений со сбором подписей для регистрации Ельцина Госдума, как «штаб оппозиции», была блокирована войсками. Но тогда вмешался министр внутренних дел Анатолий Куликов. На известной пресс-конференции 20 июня 1996 года руководитель ельцинского избирательного штаба Анатолий Чубайс (до января 1996 был первым вице-премьером) подтвердил, что сподвижники действующего президента — вице-премьер Сосковец, министр госбезопасности Барсуков, начальник президентской охраны Коржаков — готовили «силовой вариант» отмены выборов.
Коржаков вообще тогда пытался играть первую скрипку в окружении Ельцина и вполне мог изменить даже ход истории. «Он нормальный мужик. Я не то что отторжения к нему не испытывал, но по-человечески позитивно к нему относился. Но когда ты видишь, что этот хороший мужик активно пытается управлять государством, нефтяной промышленностью и другими отраслями, то понятно, что это просто абсурд, — вспоминает о Коржакове Анатолий Чубайс. — Ясно, что в проблемах охраны он силён, а для этих дел он совершенно не годится. Я как-то обсуждал с ним его идею отложить выборы. Разговор был примерно таким: «Александр Васильевич, — говорю, — ну хорошо, вы предлагаете отменить или перенести выборы… А как это сделать?» — «Да ну как? Указ написал: перенести. И всё» — «Подожди, указ. Но ведь есть Конституция, есть закон о президенте… Там прописан срок его полномочий. Когда срок истекает, полномочия прекращаются…» — «Да ладно, указ написал — и всё» — «Ну хорошо, а что делать с Конституционным судом, в который, естественно, сразу же обратится та сторона? Мы это дело проиграем, указ будет отменён мгновенно, в течение семи – восьми суток. Что мы тогда будем делать?» — «Что делать? Да указ написал — и всё. О чём там ещё говорить?» То есть обсуждение было бессмысленным. Это была абсолютно убийственная стратегия, которая привела бы Ельцина к политической катастрофе практически мгновенно».
Тем не менее сам Ельцин понимал, что нужно не только удержать власть, но и как-то, пусть формально, легитимизировать её. 15 февраля 1996 года Ельцин в Екатеринбурге официально объявил о своём решении вторично баллотироваться на пост президента. Команда президента, за исключением Коржакова и Ко, всё ещё лелеющих силовой вариант сохранения власти, основные усилия сосредоточила на выборных манипуляциях и агитации. Практически весь госаппарат был мобилизован на избирательную кампанию с использованием всех доступных средств.
«Борис, борись!»
В то, что Ельцину удастся законным путём удержать власть в 1996 году, верили очень немногие. Даже специалисты американской компании MTV, организовавшие проведение кампании Клинтона в 1992 году, отказались помогать действующему президенту России. «Мы не можем рисковать, мы можем участвовать только в выигрышных кампаниях», — заявили они, как вспоминает Сергей Лисовский, активно участвовавший в избирательной кампании Ельцина.
Да, президент Ельцин был крайне непопулярен в народе. Люди считали, что в результате его деятельности страна обнищала, растеряла производственные мощности и встала на грань демографической, экономической и геополитической катастрофы. Перед кремлёвскими политтехнологами стояла очень нелёгкая задача: «аннулировать» в общественном сознании слабые и непопулярные стороны личности и деятельности Ельцина.
Его главный конкурент — лидер КПРФ Геннадий Зюганов — к началу 1996 был значительно популярнее. Объясняется это не столько личными качествами и заслугами Зюганова, сколько тем, что он олицетворял собой лучшие стороны советской власти (социальные гарантии, стабильность и действительный суверенитет страны и т. д.). В фигуре Зюганова многие люди видели «светлое прошлое», заслуги и победы советской власти, которые на фоне разрушительных реформ 1990-х стали выглядеть особенно контрастно.
Целью, стоявшей перед командой Ельцина накануне первого тура, было выведение во второй тур (а без него было не обойтись) действующего президента с заведомо проигрышным соперником. Поэтому пиарщики предложили не только «возвышать» образ Ельцина, но и параллельно демонизировать Зюганова.
«Проект по разоблачению коммунистов и коммунизма — это, если можно так сказать, мой любимый проект. Он всегда осуществлялся очень тщательно и мощно. Я считаю, что это было одним из самых удачных направлений кампании, — вспоминает Анатолий Чубайс. — Другое дело, что в рамках этого проекта Борису Николаевичу отводилась особая роль: он сам не должен был нападать на коммунистов, ему следовало держаться достаточно отстранённо от этого. Ельцин — президент. А если президент, то есть человек сильный, нападает на кого-то, это интерпретируется так: сильный нападает на слабого. Все симпатии разворачиваются в сторону этого слабого. Поэтому напрямую Ельцин, как правило, на коммунистов не нападал. Хотя и над схваткой не оставался. Его антикоммунистическая позиция тоже чётко обозначалась».
Не стоит думать, что демонизировали Зюганова, как говорится, в белых перчатках. Вот что по этому поводу рассказывает Глеб Павловский, глава Фонда эффективной политики, который по контракту со штабом Ельцина проводил «контрпропагандистскую работу в региональных СМИ»: «Запускание откровенной «дезы» никого не смущало. Шла гражданская война в информационном пространстве… Избирателю внушали: коммунисты хотят что-то отнять лично у тебя — квартиру, участок, 500 долларов, зашитые в чулке». В общем-то, своей цели пиарщики добились — создали ощущение безальтернативности Ельцина, а Зюганов оказался в положении постоянно оправдывающейся стороны.
Ещё один ловкий приём, который оказался в руках команды Ельцина, — полномочия президента. Борис Николаевич имел возможность, ориентируясь по ситуации, издавать нужные указы, вводить в действие законы и иные нормативные документы, влияющие на его популярность в тех или иных кругах. Так, введённый с 1 января 1996 года ФЗ «О внесении изменений и дополнений в закон РФ о налогах» улучшил финансовое положение СМИ. А подписанное в апреле 1996-го соглашение о сотрудничестве с Киргизией, Белоруссией и Казахстаном выбило почву из-под ног коммунистов, ратующих за возрождение СССР.
Во время избирательной кампании было подписано 47 президентских указов, которые Ельцин после выборов отменил ещё одним указом «О неотложных мерах по обеспечению режима экономии в процессе исполнения федерального бюджета во втором полугодии 1996 года».
Конечно, не обошлось без откровенно рекламных трюков. Это сегодня артисты — неотъемлемый антураж практически любой избирательной кампании, а тогда молодёжь на выборы завлекали на избирательные участки при помощи звёзд шоу-бизнеса, переняв мерки у американских товарищей. За образец была взята президентская кампания Б. Клинтона 1992 года.
Наверное, многие до сих пор помнят рекламную кампанию «Выбирай сердцем». Главной её целью стало привлечение на сторону Ельцина тех 30 % избирателей, которые не определились, за кого они — за коммунистов или за демократов. Поскольку такие избиратели явно не размышляли в течение долгих зимних вечеров о том, кто из кандидатов более достойный, ключевой фразой кампании стал слоган «Выбирай сердцем».
Характерно, что агитация за Ельцина не была откровенной, прямой, его имя вообще могло не упоминаться, но сомнений в направленности телевизионных роликов и слоганов ни у кого не возникало. Было не просто привлечено множество популярных актёров, певцов и пр. Записали два музыкальных альбома в молодёжном стиле: «Ельцин — наш президент» и «Голосуй или проиграешь». Исполнителями песен на первом альбоме были А. Малинин, Т. Овсиенко, Н. Расторгуев, А. Серов и др. Второй альбом, представлявший танцевальную музыку, был записан всего за 7 дней Сергеем Минаевым. Центральной композицией стала «Борис, борись!».
Здорово помогли в агитации многочисленные туры по крупнейшим городам России, в ходе которых певцы и киноартисты призывали молодёжь «сделать свободное волеизъявление». В некоторых Ельцин лично участвовал, показав себя незаурядным танцором и певцом… Конечно, звёзды отправились в политический чёс по стране не бесплатно. «Я взяла за свои выступления очень большие деньги. И не стесняюсь об этом говорить, — призналась Алла Пугачёва. — Мне, например, непонятно, из-за чего поднялся весь этот шум с выносом из Белого дома коробки с полумиллионом долларов. К чему делать вид, будто артисты участвовали в предвыборных шоу бесплатно? Не было выступлений из идейных соображений, не было! И это нормально, во всём мире выборы стоят дорого».
Да, символами той кампании стали лозунг ельцинских пиарщиков «Голосуй, а то проиграешь!» и коробка из-под ксерокса с $538 000 наличными, которую члены ельцинского штаба пытались вынести из здания Белого дома, но были задержаны охраной. Чёрный нал в те дни тёк рекой, и эти полмиллиона долларов были лишь одним из маленьких ручейков.
Выборы стоят дорого
Избирательная кампания Ельцина была действительно хорошо профинансирована. В связи с этим в первую очередь всегда вспоминают залоговые аукционы — серию сделок, проведённых в 1995 году, в результате которых в собственность ряда коммерческих банков перешли государственные пакеты акций нескольких крупных компаний, таких как «ЮКОС», «Норильский никель», «Сибнефть» и т. д.
«Это Чубайс. 1996 год, когда мы начинали предвыборную кампанию, денег на неё не было. Я помню, я же был у Ельцина заместителем начальника избирательного штаба, — вспоминает Сергей Филатов, который до января 1996 года был главой администрации президента. — Мы размещались в гостинице «Мир», а потом оттуда съехали: расплачиваться было нечем. Переселились в «Президент-Отель», потому что он находится на балансе управделами. И наши новые бизнесмены, находясь в Давосе на экономическом форуме, договорились с Чубайсом, что, если пройдут залоговые аукционы, они дадут деньги на предвыборную кампанию. Вот и вся история! Президент вынужден был на это пойти. Я знаю Бориса Николаевича, ему, наверное, это было очень противно. Хотя крупный капитал, конечно, нужен был, он должен был сбалансировать саму власть в системе демократии. При наличии крупного капитала, и я надеялся на это, можно быстрее построить демократическую страну и, главное, добиться разделения властей и независимой судебной системы, что предохраняет, прежде всего, от них, от монополии власти. Но они начали с ума сходить, с первых дней захватывая всё новые и новые куски крупной собственности, идя на сделки с властью. Вот мы и получили олигархию во власти».
Сам Борис Николаевич в своей книге «Президентский марафон» и не скрывал, откуда взялись деньги на его избирательную кампанию. Ельцин довольно откровенно писал, как накануне выборов 1996 года к нему пришли самые влиятельные банкиры — Фридман, Ходорковский, Смоленский, Потанин и другие: «Борис Николаевич, используйте все наши ресурсы, лишь бы выборы окончились вашей победой! А то придут коммунисты — они же нас на фонарях перевешают…»
Но были у Ельцина и другие источники финансирования, о которых рассказал экс-премьер-министр Михаил Касьянов, в ту пору он работал заместителем министра финансов и отвечал за все вопросы, связанные с урегулированием внешних долгов России и привлечением иностранных кредитов. «Нарастал кризис неплатежей бюджетникам, военнослужащим, учащимся, пенсионерам. Людям месяцами не платили зарплат, пенсий, пособий, стипендий. Без погашения всех этих долгов Ельцину нечего было рассчитывать на переизбрание. Поэтому он пообещал, что все долги будут погашены в мае, то есть за месяц до выборов, — вспоминает Касьянов. — Но где взять деньги? Ельцин лично обратился за помощью к двум западным лидерам, с которыми у него сложились самые доверительные отношения: президенту Франции Жаку Шираку и канцлеру ФРГ Гельмуту Колю. Он позвонил им и попросил срочно предоставить России внеплановые займы и кредиты, дабы решить обострившиеся социальные проблемы и не допустить возвращения коммунистов к власти». Михаил Касьянов тогда лично поехал утрясать денежные вопросы и обсуждать проценты, под которые России дадут эти деньги. Говорит, привёз «миллиарда три с половиной из Германии и миллиарда полтора — из Франции». Естественно, миллиарды были в долларах.
Выбрал сердцем
Залоговые аукционы и политическая репутация — не единственное, чем Борис Ельцин расплатился за переизбрание на второй срок. В тот год его подвело сердце. Даже далёкие от политики россияне понимали, президент не совсем здоров: это было видно просто по телевизору — чувствовал он себя очень плохо.
«Всегда, когда я видел Бориса Николаевича во время избирательной кампании, он был в адекватной форме. Но при этом мы уже действительно знали, что у него серьёзнейшие проблемы с сердцем и что оно может подвести, — признаётся Анатолий Чубайс. — Собственно говоря, мы не только опасались, что его здоровье подведёт, но оно и подвело, как известно, между первым и вторым турами…» Тогда, 26 июня, ровно за неделю до второго тура выборов, у Ельцина случился пятый за год инфаркт. Пятый! В ту пору, конечно, это тщательно скрывали, но из-за этого по стране, наоборот, ползли слухи, что президент вообще умер. Мол, просто его свита хочет сохранить власть, а после перевыборов подсунет народу двойника. Чушь, конечно, но пиарщикам и команде Ельцина это здорово осложнило жизнь.
«Разумеется, на первом плане была непосредственно тревога за жизнь Бориса Николаевича. Но и с точки зрения выборной ситуации, это для нас было совершенно катастрофическое время, когда мы теряли полтора – два процента рейтинга за сутки. Притом что отрыв от Зюганова в первом туре составлял всего лишь чуть больше трёх процентов. Было совершенно ясно, что мы идём к абсолютной катастрофе, — вспоминает Чубайс. — Всё зависело от количества суток, остающихся до второго тура. Вся программа между первым и вторым турами была очень насыщенной, расписанной по дням, а в днях — по часам. Мы старались воздействовать именно на те категории избирателей, которые были нам нужнее всего. Скажем, у нас была запланирована большая встреча Ельцина с работниками села, с крестьянами. А поскольку там ментальность чисто советская, то и встреча была устроена в абсолютно советской стилистике — в Кремлёвском дворце съездов собираются несколько тысяч человек со всех концов страны, зачитывается обстоятельный отчётный доклад, после доклада — концерт… Словом, весь антураж, весь распорядок этого мероприятия был задуман в классических советских традициях. И вот узнаём: Ельцин болен. А люди-то уже здесь! Или вот-вот будут здесь. Приходится ограничиться обращением президента к работникам сельского хозяйства, которое зачитывает Виктор Степанович (Черномырдин — прим. ред.). Весь ожидаемый плюс разворачивается в минус. Получается прямо противоположный эффект по самым болезненным точкам…»
Пожалуй, спасло от краха не только умение политтехнологов и ловкость команды Ельцина, а ещё и «бесцветность» главного конкурента. Зюганов вёл кампанию крайне вяло, не стремился привлечь на свою сторону потенциальных сторонников и в целом не представлял сколько-нибудь привлекательной альтернативы. В такой ситуации сохранение прежнего статус-кво казалось для многих избирателей пусть и не оптимальным, но не слишком рискованным выбором. Финальной точкой стало его выступление на пресс-конференции сразу же после завершения второго тура. Сначала, нахмурив брови, Геннадий Зюганов грозно объявил, что победа Ельцина была достигнута «в результате грубых нарушений избирательного законодательства… в условиях невиданного информационного устрашения… невиданной мобилизации государственных средств и возможностей». И тут же заявил, что оспаривать итоги выборов не будет, ибо «уважает волю избирателей», и даже послал Ельцину поздравительную телеграмму.
«Прямых доказательств фальсификации нет. Если и были, то давно сплыли. Во время судебных разбирательств по нарушениям на тех выборах выяснилось, что нарушали все. Просто в отношении одних усердно «копали», в отношении других — нет. Понятно, что у команды Ельцина этих нарушений было значительно больше, — признался недавно Александр Коржаков. — Главы регионов тогда соревновались друг с другом в том, кто из них больше «накидал» за Ельцина, и бегом бежали ему хвалиться: «А я 200 тысяч добавил!» — «Это что, я так целых четыреста!» Ну и получали за это самые разные преференции да министерские посты». При этом все люди из той команды Ельцина продолжают настаивать, что никаких таких фатальных подтасовок результатов не было. И вообще, хватит ворошить былое…
Трудно сказать, какими были бы последствия, если бы Коржакову и Ко удалось уговорить Ельцина отменить выборы в 1996 году. Но, безусловно, та избирательная кампания не прошла для отечественных политиков даром. Следующие 15 лет они агитировали, пели со звёздами, «топили» конкурентов и считали голоса избирателей так умело, что ельцинский штаб на их фоне теперь выглядит невинным детсадом. Впрочем, для страны 1996 год и второй срок Ельцина не прошли бесследно: нас всех во главе с Борисом Николаевичем ждали «вторая Чеченская», дефолт и «лихие 90-е».